Герман Арутюнов: Глава VI. «Часослов бытия. Духовные камертоны. Зачарованный Русью».

Основная тема художника Юрия Сергеева — Русь обрядовая, ритуальная. Казалось бы, такая далекая от нас эпоха, а вот, волнует, как будто что-то личное скрыто в этих полотнах. И, пока стоишь возле них, оно, это скрытое, тайное, теплится, как лампада, не отпускает… Не случайно, одна из выставок картин Сергеева называлась «Русь зачарованная».

Ю. Сергеев «Праздник урожая»

У многих впечатление от его картин похоже на: соприкосновение с чем-то душевно потаенным, может быть, с памятью, но не логической, а, наверное, интуитивной, генной что ли, так что сначала не хочется говорить, обсуждать, даже слушать собеседника. Наоборот, хочется помолчать и прислушаться к себе. Это состояние отчасти выразила побывавшая на выставке Сергеева поэтесса из Лобни Лариса Токун:
«На полотнах — зимний вечер,
Святки, праздник урожая.
Жемчуга, гаданье, свечи
В царство таинств погружают.
Колдовские бродят тени,
Пламя плавит воск свечи.
Озаряет луч мгновенье.
Замер дух. И звук — молчи!»

Понять Сергеева и его творчество это значит обратиться к истокам, к детству. Оно прошло у художника в селе Красное, в окрестностях города Юрьевом-Польским Владимирской области…

В окрестностях города Юрьев-Польский

Прожив в деревне до 27 лет, художник и сейчас пишет картины только там, на природе. В Москве, по его словам, это невозможно. Но природа природой, а как и почему возник интерес к отечественной истории, причем именно к допетровской Руси? Не к эпохальным событиям, потрясающим государство, а к частной жизни… Ведь масштабно-исторической можно назвать только одну его картину — «Пир Ивана Грозного в Александровской слободе» (дипломная работа в Суриковском институте), в меньшей степени — картину «Праздник урожая». Все остальные работы небольшие, камерные, с вниманием к одному или нескольким героям: «Волхв», «Суженый-ряженый, где ты?», «Святочный вечерок», «Одевание невесты», «У ворожеи», «Бабушкины наряды», «Крестины», «Старые письма»…

Ю. Сергеев «Пир Ивана Грозного»

«Мне с детства, — вспоминает художник, — всегда нравились рассказы мамы, соседей, родственников про старое село, про то, как люди жили, как одевались, участвовали в обрядах. Может быть, поэтому полюбил потом экскурсии в музеи. То, что узнавал о каждой вещи, пробуждало фантазию, хотелось узнать что-то еще и еще. И я в детстве думал, когда уже начал рисовать, что если переносить на холст все, что мне открывается, то историческое, что представляется в моем воображении, тогда история станет живой и другие тоже увидят, как и я..».

Ю. Сергеев «Бабушкины наряды»

Сколько талантов не раскрывается, когда нет у человека цели. Ведь зачастую бывает так, что способности есть, а желания учиться нет. Но когда эта цель есть…

«Меня не надо было подстегивать, заставлять учиться, чтобы развивать свои способности, — говорит Сергеев. — Я фанат по природе, то есть когда из тебя выплескивается твое предназначение, то тут почти ничего от тебя не зависит, ты не можешь с собой справиться. Я и сейчас, закончив одну картину, начинаю вынашивать следующую, болею ею..».

В 27 лет он подал документы в Суриковский институт. Поздновато? Но задумываемся ли мы о том, насколько угадываем повороты собственной судьбы, чтобы в нужную точку прибыть вовремя? Это точное попадание, которое не только экономит годы жизни, но и вообще определяет судьбу, наверное, зависит от осознанности наших желаний. И тут, какая разница, сколько времени мы тратим, чтобы понять себя… Вот и считайте, повезло Юрию Сергееву или заслужил он это, но только в институте он попал на курс к известному народному художнику Илье Сергеевичу Глазунову — то, о чем многие начинающие только могут мечтать.

Почему, потому что вначале всем своим студентам И.С.Глазунов устраивает «встряску», то есть выясняет, зачем молодой человек берет в руки кисть, а если цели нет, отказывается от такого студента. Потому что «встряска» эта так или иначе проясняет все неясное. Или отсекает от высокого искусства, избавляя от мучительных усилий тянуться до уровня, который не по тебе. Или озаряет осознанием своей высокой миссии и тем самым дает силы для долгого тернистого пути к совершенству — с самозабвенным трудом, жертвами, творческими тупиками и ошибками. И миссия эта — как монашество, своего рода послушание, постриг, отречение от обыденного ради высокого.

Но даже из тех, кто проходит отбор, не все выдерживают. Потому что мало, по его мнению, обладать талантом и знать, что ты хочешь писать, важно глубоко проникнуть в свою тему, прочувствовать ее сердцем, вобрать ее в себя, так чтобы она в тебе жила, дышала, смеялась и плакала.

И неважно, что этому поможет: книги ли, архивные документы, экспонаты музея, впечатления при раскопках, общение с историками, археологами, искусствоведами. Важно, чтобы все это вдруг вошло в душу художника, ожило, зажило в ней своей потаенной жизнью. И тогда он уже не сможет не писать.

«Я выбрал то, что мне было близко, ведь я с детства слышал древнерусские слова, диалекты, видел обряды, ремесла, обычаи, все то, что в деревне передается из рук в руки, из уст в уста на протяжении столетий, а может, и тысячелетий. И у меня всегда был вопрос: а что было раньше, еще дальше, в глубине истории? И я понял, что именно это мне надо рисовать — то, что я люблю фанатично: традиции, обряды, быт моего народа. Его можно измельчить, а можно и поднять до высокого реализма. И мне это легко, потому что я люблю его и знаю до мельчайших подробностей…»

— То есть эти подробности и сейчас растворены в деревенском быте в отличие от городского, который их ломает?..

«Вот именно — растворены! А значит, понятны каждому, ведь вся Россия еще сравнительно недавно была деревенской. Да и сейчас каждый, кто живет или жил в деревне, неосознанно является носителем этой отечественной культуры, большей частью уже не сохранившейся в документах и литературе. И для меня было очень важно собрать это утраченное в одно, зримое — картину или серию картин. Тогда наш российский зритель, придя на выставку, смотрит-смотрит и вдруг чувствует: да, я это знаю, мне это знакомо! То есть пробуждать эту утрачиваемую национальную культуру в нашем русском человеке — это важно для меня…

Позже, бывая в других странах, я сравнивал индивидуальность каждой и видел, что у них нет того, чем мы можем гордиться, нашим самобытным национальным, русским. Значит, я правильно поставил себе цель — своими картинами показывать, что мы из себя представляем, как русский народ. Не агитировать, не убеждать, а именно показывать то, что у нас прекрасно, сильно, значительно. Чтобы этим можно было любоваться и гордиться, как я этим любуюсь и горжусь…»

— Поэтому твоя первая картина — «Старые письма»?

Ю. Сергеев «Старые письма»

«Это традиция, к которой я хотел привлечь внимание. Ведь люди раньше писали дневники, где-то до 60-х годов, сейчас никто уже почти не пишет. Да и письма мы теперь друг другу пишем редко. Все эти добрые традиции уходят, так же как посещение кладбища, где похоронены родные, поминовение их в день их смерти, день их рождения, день их ангела…

Мы теперь храним только то, что нам может пригодиться, что-то утилитарное, полезное. Недавно слышал разговор: раз не пользуешься хотя бы раз в год, выкинь, не жалей. Но все равно ведь вещь что-то несет, какую-то информацию; даже не общаясь с нами, она продолжает жить какой-то своей потаенной жизнью, правда ведь? Выкинешь, и что-то нарушится, чего-то будет не хватать в доме. Я имею в виду реликвии семьи, которые раньше всегда хранились в доме: детский значок, медаль отца, похоронка брата… Наконец, есть тайные вещи у каждого, которые мы никому не показываем, — какие-то письма, сувениры. И все это тоже бережно хранилось. А сейчас чаще, получив письмо, вскоре его выбрасывают. Это тоже становится традицией. То есть на смену традиции хранить пришла традиция выбрасывать. А о том, что мы выбрасываем с ненужными вещами и бумагами свою память, никто не думает… Картина «Старые письма» и есть такое напоминание…»

— А что было следующей вехой?

«Я начал изучать дохристианскую культуру, открыл для себя массу интересных книг…

— И что в этих трудах перевернуло твое представление о дохристианской Руси?

«Нас учили, что до принятия христианства славяне были дикарями, жили чуть ли не в пещерах и не знали грамоты. В то время как еще до Кирилла и Мефодия у нас была своя письменность. Есть историческая справка, что еще до их приезда в Моравию в 863 году у нас уже была переведена Библия на славянский язык. Сохранилась также новгородская береста дохристианского периода с текстом, в котором парень приглашает девушку на свидание.

Это был язык, не похожий на кириллицу. Значит, грамота была не уделом избранных, а вполне распространенным явлением. И если заглянуть в нашу славянскую мифологию, то там нет таких зверств, как в древнеримской, где боги Аполлон и Артемида расстреливают из луков детей и их мать только за то, что она сказала богине Латоне, матери Аполлона и Артемиды: «Мои дети лучше».

Дохристианская культура никуда не ушла, она осталась в наших забавах, песнях, былинах, сказках, преданиях, поэтому я решил каждому славянскому празднику посвящать свой цикл картин. Например, серия «Рождество», масса интересного для меня, родившегося в деревне и привыкшего всматриваться в природу. Теперь я вижу, насколько тесно были связаны с ней наши предки, как глубоко изучили все ее причуды…

По нашему древнему славянскому календарю 25 декабря — день зимнего солнцестояния и фактически начало весны, поскольку самая длинная ночь переходит в самый короткий день, а потом ночи укорачиваются, а дни прибавляются. Как бы смена ролей. И я наблюдал, как кожа у деревьев в этот день начинает чуть-чуть темнеть, то есть как бы уже чуть-чуть оттепель. Хотя впереди еще крещенские морозы. И своими обрядами, ритуалами наши предки отражали перемены в природе: мужчины рядились в женщин, женщины — в мужчин. Отсюда ряженые, их песни, танцы и розыгрыши, чаще безобидные..».

Ю. Сергеев «Рождество»

— А не было задумки рядом со своими картинами давать текст, объясняющий происходящее?

«Как ни странно, по греческой мифологии у нас накоплено знаний во много раз больше, чем по нашей национальной, старославянской. В каждом крупном городе в музее искусств у нас есть греческие залы с Аполлонами и Афродитами, но нигде нет зала славянской мифологии. Картин на эту тему единицы. Нет ни одной скульптуры, как будто в 988 году их вместе с Перуном утопили раз и навсегда.

— Уже несколько лет ты глубинно изучаешь нашу древнеславянскую культуру. Какие открываются перспективы? Кажется, все, что до нас дошло, уже вроде бы изучено. Или осталось еще что-то непознанное?

«Наше прошлое нам еще открывать и открывать. Ведь если сравнивать нас с другими народами, то многие из них сохранили свою раннюю культуру, у нас же она была выжжена огнем и порушена мечом. При Алексее Михайловиче, например, только в Москве было сожжено несколько возов музыкальных инструментов, после того как он запретил скоморошество. Даже смертная казнь полагалась за то, что кто-то спрячет дудку или гусли. Да и как было не запретить, если скоморохи отодвигали на второй план церковь? В летописях XVII века можно прочитать, что, когда батюшка в каком-нибудь храме начинал службу и стоило, не дай Бог, заиграть где-то скомороху, весь народ со службы бежал прямо на звук и начинал отплясывать возле этого скомороха с частушками и песнями, шутками и прибаутками. Батюшка же оставался один в пустой церкви. Причем подобное даже в Пасху случалось, не говоря уже о Рождестве. Такой вот у нас народ, увлекающийся…»

Юрий Сергеев — часть этого народа, а значит, тоже человек увлеченный. И, хотя уже Мастер, но в постоянном поиске, как все настоящие художники. Он пытается перенести на полотно приметы души народа, русской нации.

Художник с моделью у своей картины «Зимний вечер. Святки»

Каждый художник выбирает свой магический кристалл, через который он смотрит на то, что ему интересно. У Сергеева в его исторических работах такой кристалл — чудо, таинство, обряд. И когда таинством становятся воспоминания, любое дело, даже перебирание старых писем, то это таинство может передаться и зрителям.

И приходит мысль: таинством, чудом может быть всё, что угодно в нашей жизни, достаточно только перестать бежать, дождаться тишины, забыть про суету, зажечь свечу и начать обряд, последовательные, простые, действия, совершаемые спокойно и неторопливо — то, чего нам так не хватает в нашем сегодняшнем скоростном и деловом мире.

Герман Арутюнов.