Рита Леви-Монтальчини (Нобелевская лауреат): Как растут нейроны

Прекрасная героиня нашего рассказа прожила очень долгую жизнь – самую долгую среди всех нобелевских лауреатов. Удивительная женщина, ставшая ученым вопреки запрету Муссолини и запрету отца. Пожизненный сенатор Италии, чей институт финансировался отдельной строкой в бюджете страны. Рита Леви-Монтальчини, которая, разменяв сотню лет, продолжала активную жизнь, сохранила яснейший ум и остроту мысли.

Родилась 22 апреля 1909 года, Турин, Италия

Умерла 30 декабря 2012 года, Рим, Италия

Нобелевская премия 1986 года (совместно со Стэнли Кэном). Формулировка Нобелевского комитета: «В знак признания открытий, имеющих важнейшее значение для понимания механизмов регуляции роста клеток и органов».

Знала ли маленькая итальянская девочка из интеллигентной еврейской семьи, что ей уготован статус старейшего лауреата Нобелевской премии? Вряд ли. Под большим вопросом был даже факт о ее будущей принадлежности к науке. Тем не менее, преодолев многочисленные преграды, Рита Леви добилась мирового признания итальянской науки и открыла неведомый прежде мир специфических молекул, необходимых для роста высокоорганизованных тканей – белковых факторов роста.

Рита росла в богемно-интеллектуальной атмосфере: мать, Адель Монтальчини, художница, отец, Адамо Леви – высокообразованный математик и инженер-электрик. Оба любили искусство, классическую музыку и литературу.

Вспомним другого нейробиолога, Чарльза Шеррингтона, о котором мы уже писали: наличие таких родителей способствует проявлению и развитию любых талантов. Так оно и вышло. Трое из четырех детей семьи Леви-Монтальчини обрели известность и признание. Джино (Луиджи) стал одним из лучших архитекторов своего времени, сестра-близнец Паола добилась больших успехов в изобразительном искусстве. Ну а героиня нашей статьи Рита доросла до Нобелевской премии. Впрочем, поначалу она мечтала быть писателем и водохновлялась нобелевским лауреатом из другой области: писательницей Сельмой Лагерлеф.

Однако поначалу все складывалось не так уж радужно. Старшей сестре Анне и сестрам-близнецам Паоло и Рите нелегко были найти себя. Отец придерживался патриархальных взглядов и считал, что девушкам заниматься такими вздорными вещами, как профессиональная карьера, а тем более – в науке, негоже. Женщина, по его мнению, должна быть образованной и «мудрой – не для саморазвития, но для самоотречения». Рита, никогда не чувствовавшая в себе большой склонности к браку и материнству, с подобными требованиями отчаянно не соглашалась. Уверенности в том, что ей предназначено стать врачом, придала смерть очень близкого человека, гувернантки Джованны, скончавшейся от рака желудка.

После восьми месяцев самоподготовки по латыни и по биологии девушка поступила в медицинскую школу Туринского университета. В 1936 году, 27-летней, она получила первую медицинскую степень, а в 1940-м – еще одну, со специализацией в области психиатрии и неврологии.

По окончании курсов Рита работала ассистентом у известного в то время гистолога и эмбриолога, своего однофамильца Джузеппе Леви, пионера лабораторных исследований клеточных культур. Именно он открыл в ней нейроэмбриолога, пробудил интерес к этой области. Благодаря ему Рита получила ценный опыт обучения в Брюссельском неврологическом институте и работы в неврологической и психиатрической клиниках Туринского университета.

Учителем Джузеппе Леви был поразительным, воспитав целых трех будущих лауреатов Нобелевки – кроме Риты Леви-Монтальчини награду получили его ученики – вирусологи Сальвадоро Лурия (1969) и Ренато Дульбекко (1975). Отметим, что была у них общая черта, которая очень мешала работать, да и жить, в десятилетие между 1935 и 1945 годами. И учитель, и его ученики были евреями.

И действительно, в 1938 году Муссолини подписал манифест, закрывший евреям путь в академическую и профессиональную карьеру. В результате немало талантливых ученых оказались не у дел. Вот и наша героиня была вынуждена перейти на подпольную работу. Листовок она не клеила: в те годы ее интересовал процесс роста нервных волокон, для изучения которых вполне подходили неприхотливые куриные эмбрионы.

Их Рита выращивала прямо в спальне, сначала в скромной квартире на окраине Турина, а затем – во Флоренции, куда ей пришлось бежать от фашистов. Вот она, настоящая «наука на пальцах», – было бы только желание! За годы войны ей удалось получить очень любопытные результаты, которыми после 1945-го заинтересовался Виктор Хамбургер, нейробиолог и эмбриолог из Вашингтонского университета в Сент-Луисе.

Рита, находившаяся под сильным влиянием его работ, отослала в США собственноручно добытые данные о том, что для нормального развития нервной системы необходима… гибель нервных клеток. Только специальным образом запрограммированная! Как и всякая «вздорная» идея молодого и горячего ученого, поначалу она была принята научной общественностью в штыки. Однако это не помешало Хамбургеру пригласить Риту Леви в Сент-Луис в 1947 году и сделать ее своим научным сотрудником.

Похожими экспериментами на куриных эмбрионах занимался ранее американский анатом Элмер Буэкер. Несколько видоизменив его методы, исследователи пересадили в них клетки опухоли мыши (как источник большого количества быстро делящегося материала), обнаружив интересный факт: нервные клетки эмбриона проросли в ткань опухоли, причем достаточно быстро. Это происходило даже в отсутствие прямого контакта между эмбрионом и опухолью, так, будто растущие нейроны привлекало какое-то ранее неизвестное стимулирующее вещество, которое выделяла растущая опухоль. Но для дальнейших исследований требовалось нечто более доказательное, чем куриный эмбрион.